"Остановим Greenpeace" | Материалы сайта

Редкие и исчезающие виды всегда были наиболее очевидным и традиционным объектом охраны. Судя по всему – и вообще исторически первым. Необходимость охраны редких животных всегда воспринималась вполне рефлекторно, и, видимо, именно поэтому до последнего времени никто для этого связного обоснования и не пытался формулировать. Все обходились словами о «безвозвратно утерянных для потомков реликтах» и «нашей вине в их смерти». Однако времена изменились, и научные определения и обоснования понадобились даже организациям вроде Гринписа или WWF. После недолгих поисков обоснование необходимости охраны исчезающих видов было найдено. PR-отделами различных экологистских организаций оно формулируется различно, но общий источник проглядывается несомненно. После недолгих поисков нечто близкое к «корневой» формулировке было нами в литературе найдено. Выглядит данное обоснование приблизительно так: «Биосфера Земли на протяжении миллионов лет регулируется составляющими её экосистемы видами. Повышение биоразнообразия придаёт данной регулирующей системе дополнительную надёжность, а понижение, в конечном итоге, приведёт к полной разбалансировке регуляции. Кроме того, чем большее количество видов включено в цепи питания в некоторой экосистеме, тем более устойчива эта экосистема сама по себе. Потому биоразнообразие на Земле нужно поддреживать всеми доступными средствами, в частности, не допуская исчезновения редких видов животных и растений» [3, 5].

В принципе, все дальнейшие рассуждения и заблуждения экологистов в данном вопросе базируются именно на приведённых постулатах. Именно оттуда исходят проекты по «повышению мозаичности ландшафтов», «сохранению биоразнообразия территорий» и т.п.

Однако не только все эти акции, но и само базовое определение представляется отнюдь не бесспорным.

Для начала рассмотрим проблему вымирания видов. По современным данным, около 98% известных науке видов животных и растений являются вымершими. Судя по всему, это соотношение занижено – так как нахождение и описание существующих видов сталкивается с куда меньшими сложностями, чем видов ископаемых. Но в любом случае, представление о предмете эта цифра даёт. Кроме того, палеонтологами давно доказано, что вымирание видов есть не только столь же естественный процесс, как и их возникновение, но и что, более того, без вымирания старых видов возникновение новых значительно затруднено.

Само же вымирание таксонов (в данном случае – систематические подразделения ранга выше, чем вид) происходит, скорее, не в силу вымирания составляющих их видов, а из-за прекращения возникновения видов новых. Именно так, если судить по палеонтологическим данным, вымерли динозавры – просто с некоторого момента в конце Мелового периода Мезозоя перестали появляться новые их виды, а вымирание старых шло при этом с прежней скростью. Т.е. в данном случае существенное снижение биоразнообразия произошло вовсе не за счёт вымирания старых видов, а за счёт ограничения возможностей для возникновения новых.

Теперь остановимся на регуляции состояния биосферы живыми существами. Достаточно известным экологическим казусом являются так называемые «щучьи озёра» в северных районах Якутии. В этих водоёмах существует единственный вид рыб – всем известная щука обыкновенная. Кроме этого хищника там других рыб просто нет. И в таком состоянии водоёмы пребывают столетиями. На первый взгляд, ситуация невозможная. Однако – цепи питания работают и тут: только что вышедшие из икры личинки питаются фитопланктоном, мальки – икрой и личинками, мальками питаются щуки покрупнее, а ими, в свою очередь, ещё более крупные [7]. Согласно математической модели, построенной для системы «хищник-жертва» с использованием уравнений Лотки-Вольтерра, такая экосистема имеет даже больший запас прочности, чем состоящая из большего количества видов [1]. Дело здесь в том, что в «классической» модели экосистемы, где представлены продуценты, консументы и хищники (для случая озера – это, например, водная растительность, мирные рыбы и хищные рыбы соответственно) возможна ситуация, когда изъятие из системы значительного количества биомассы с одного из уровней приводит к общей дестабилизации системы и её упрощению – вплоть до исчезновения одного или даже двух уровней из трёх. Наиболее чувствительна данная модель именно к изъятиям биомассы с уровня консументов (мирные рыбы, в нашем случае) [1]. Однако в случае, когда уровни хищников и консументов совмещены, система в целом приобретает устойчивость почти на порядок большую. Именно такой случай совмещения и наблюдается в «щучьих озёрах».

Причём, что интересно, экосистема этих водоёмов часто является куда более устойчивой, чем в расположенных южнее, и с большим количеством видов рыб. Там при истреблении или даже просто гибели в течение аномально холодной зимы значительного количества нехищных рыб хищник вымирает – такие случаи неоднократно были описаны для небольших изолированных водоёмов восточной Сибири [6, 7]. «Щучьи озёра» же стабильно существуют многие столетия, войдя в фольклор местного населения.

Таким образом, мы видим теоретическое обоснование и практическое подтверждение того, что уменьшение биоразнообразия отнюдь не всегда ведёт к понижению устойчивости локальных экосистем. Более того, косвенные подтверждения этого факта предоставляют сами же «общественники-экологисты» – именно ими неоднократно озвучен тезис о чрезвычайной хрупкости и невозможности естественного восстановления дождевых тропических лесов. А ведь как раз там количество видов животных и растений на единицу площади наиболее велико. Впрочем, ситуация воспроизводства взаимоисключающих тезисов и лозунгов для этого сообщества весьма не нова.

Теперь попробуем разобраться, как перечисленные факторы связаны с деятельностью человека. Согласно популярным в экологистской среде оценкам, допустимый относительный порог использования человеком чистой первичной продукции биоты составляет около 1%, тогда как к настоящему времени он достиг примерно 10%. При величине выше этого порога экологическое сообщество теряет способность поддерживать устойчивость окружающей среды. Для обеспечения биотической регуляции окружающей среды необходимо поддерживать экосистему Земли в допороговом состоянии [4].

Считается, что такая ситуация (превышение порога использования продукции первичной биоты) обязательно приводит к катастрофическим изменениям в биосфере. Кроме того, в тех же источниках утверждается, что компенсировать исчезновение видов живых существ с точки зрения биосферной регуляции для человека не представляется возможным – т.к. количество перерабатываемой живыми клетками всех животных и растений информации принципиально непосильно для какой-либо электронной системы. Цитата: «Человечество никогда не сможет достигнуть таких величин потоков информаций, которые перерабатывает биота Земли, когда каждый микрон земной поверхности контролируется сотнями независимых организмов, каждая клетка которых перерабатывает потоки информации, сравнимые с потоками информации в современном персональном компьютере» [4].

Что касается пределов возможностей электронно-вычислительной техники – вряд ли о них можно рассуждать настолько однозначно. Ещё не так давно Станислав Лем в «Сумме технологий» поражался ЭВМ с объёмом оперативной памяти в 64 Кб, а Билл Гейтс оценивал мировую потребность в компьютерах IBM в пределах сотни экземпляров. И откуда следует, что сопоставимые по масштабу инновации в данной отрасли более невозможны?

Однако возможности регуляции биосферы человеком сводятся не только и не столько к возможностям вычислительной техники. На сформулированный «экологистами» вызов существует куда более простой и изящный ответ: человечество компенсирует исчезновение одних видов созданием других. И процесс этот идёт очень давно, а примеры буквально на поверхности: не существующие в природе виды растений – рапс, тритикале; животных – бестер, дромадер; грибов – пивные дрожжи; бактерий – виды, выведенные на основе кишечной палочки для получения генно-инженерного инсулина и т.п. Все эти виды никогда не существовали в дикой природе, и являются куда более выносливыми и экологически пластичными, чем существующие в природе родственные либо предковые формы. Тоесть эти новые виды гораздо лучше могут противостоять всевозможным внешним негативным факторам, и, следовательно, куда более надёжно контролировать стабильность биосферы – если уж признавать за ними такую функцию, как это принято в «экологистской» среде. В последние годы процесс создания новых видов растений и животных резко ускорился – и уже это есть достаточный аргумент против утверждения о том, что человек является причиной снижения биоразнообразия.

Однако даже это не главное. Куда сильнее, чем посредством селекции и генной инженерии, человек способствует повышению биоразнообразия преобразованием ландшафтов. Возьмём для примера классическое пугало «экологистов» - историю изменения экосистемы Аральского моря. В начале ХХ века это был солоноватоводный водоём, населённый, в основном, пресноводной по происхождению фауной и эстуарной (солоноватоводной и приспособленной к изменчивой солёности) флорой. После того, как вследствие зарегулирования стока Сырдарьи и Амударьи солёность водоёма резко повысилась, его площадь уменьшилась, и он разделился на функционирующие теперь независимо Большое и Малое моря, в обоих этих бассейнах произошли резкие и значительные экологические преобразования, а общая скорость эволюции экосистемы резко возросла. В результате в настоящее время оба водоёма перешли в стабильный и близкий к аналогичным морям той же климатической зоны режим функционирования (хотя и с рядом значительных отличий). Причем их экосистемы не только стабильны, но и имеют тенденцию к постоянному усложнению. И, кроме того, результатом такой перестройки было и другое – взрывное образрование новых экологических форм, подвидов и даже видов морских животных. Так, обитавший ранее в толще грунта моллюск Cerastoderma перешёл к обитанию на поверхности грунтов и в толще воды. При этом в начале 1990-х годов в разных местах Большшого и Малого морей сформировалось несколько групп этого моллюска, изменчивость между которыми превышает межвидовую изменчивость современных и ископаемых Cerastoderma, а по отдельным морфологическим признакам выходит за пределы рода и даже семейства [2] – т.е. здесь произошло и происходит образование таксонов весьма высокого ранга, что никак нельзя назвать «сокращением биоразнообразия».

Колоссальные изменения экосистемы Аральского моря не имеют аналогов в современном мире и по результатам сравнимы с эволюционными преобразованиями солоноватых палеоводоемов. Если обратиться к палеонтологическим материалам, то сходство описанных палеонтологами процессов с протекающими в конце ХХ-го века в Аральском море выглядит просто поразительным. Причем эти процессы имеют универсальный характер и были присущи в прошлом всему живому нашей планеты [2].

В результате современного кризиса экосистемы Аральского моря произошло типичное вымирание флоры и фауны, которые всегда предшествовало взрыву видообразования в геологическом прошлом. Смена типа продуцирования первичного органического вещества, сопровождающаяся повышением трофности (количества органики на единицу объёма) водной толщи, обусловила переход эволюции экосистемы Аральского моря к этапу, когда ведущая роль принадлежит процессам видообразования, в результате развития которых началось образование экосистемы совершенно иного типа.

Таким образом, на самом деле человек отнюдь не является однозначным источником снижения биоразнообразия на Земле. Наоборот, благодаря вмешательству человека в биосферу образуется масса новых видов, причем гораздо более приспособленных к современным условиям существования, и, следовательно, делающих экосистему планеты более устойчивой.

Итак, очевидно, что забота о сохранении редких видов есть старательная работа против эволюционных законов, которая, к тому же, способствует не повышению, а понижению устойчивости биосферы. И один из фетишей «экологистов» - биоразнообразие – является, по преимушеству, объектом зарабатывания денег, а отнюдь не источником пользы для экосистемы Земли вообще и человечества в частности.

Разумеется, вышеизложенное вовсе не означает, что в отношении редких и исчезающих видов необходимо руководствоваться принципом Ницше «падаюшего – толкни». Реликтовые виды в частности и реликтовые ландшафты вообще могут быть полезны – хотя бы с точки зрения рекреации и из эстетических соображений. Однако следует отдавать себе отчёт в том, что забота об их выживании никоим образом не может быть оправдана защитой экосистемы планеты – более того, она этой экосистеме вредит.

Serg serg@antigreen.org

ОТКАЗАТЬСЯ ОТ РЕЛИГИИ ЭНВАЙРОНМЕНТАЛИЗМА

Майкл Крайтон, речь в Commonwealth Club
Перевод Линор Горалик, опубликовано в конференции fido7.ru.anti-ecology , пост от 26/01/04

Мне предложили высказаться о том, что я считаю важнейшим вызовом, брошенным человечеству. Самой серьезной целью, стоящей сейчас перед человечеством, я считаю задачу различения реальности и вымысла, правды и пропаганды. Определить, что есть истина, всегда было нелегким делом, но сегодня, в век информации (или, как я сам его называю, в век дезинформации), эта проблема особенно остра и требует немедленного решения.
Изо дня в день мы размышляем, реальны ли подстерегающие нас опасности, пойдут ли на пользу предлагаемые нами решения, существуют ли на самом деле проблемы, о которых нам говорят, и являются ли они проблемами вообще. У каждого из нас есть собственное мироощущение, и все мы знаем, что частью оно формируется тем, что говорят нам люди и общество, частью создается нашим эмоциональным состоянием, проецируемым наружу, и лишь частью - собственно осмыслением реальности. Проще говоря, наши попытки определить, что есть истина, - это попытки решить, какое мироощущение подлинно, а какое ложно, от того что оно нам навязано, или продано нам, или порождено нашими собственными надеждами и страхами.
Весь наш прошлый опыт защиты окружающей среды я считаю, мягко говоря, удручающим, - поскольку даже наши самые лучшие намерения иногда приводят к совершенно негодным результатам. Hо мы не признаем ошибок прошлого и не хотим смотреть им в лицо. И, кажется, я знаю, почему.
В колледже я изучал антропологию, и среди прочего узнал, что некоторые социальные структуры имеют свойство возникать снова и снова. Общество не может от них избавиться. Одной из таких структур является религия. Принято считать, что сегодня мы живем в светском обществе, где многие - лучшие, самые просвещенные люди - вовсе не религиозны. Hо мне кажется, что религию невозможно изгнать из души человечества. Если подавить ее в одной форме, она возрождается в другой. Можно не верить в бога, но все же необходима вера в то, что придает жизни смысл и формирует мироощущение. Такая вера тоже носит религиозный характер.
Сегодня самая влиятельная религия Запада - энвайронментализм, религия городских атеистов. Почему я называю его религией? Да вы только взгляните на их убеждения. Если присмотреться, то станет ясно, что энвайронментализм есть замечательное переложение традиционных иудео-христианских верований и мифов применительно к XXI веку.
Тут есть и изначальный рай, состояние благодати и единства с природой; есть даже изгнание из рая в загрязненную среду как результат того, что мы вкусили от Древа Познания, и все наши поступки ведут к Судному Дню. Мы все - энергетические грешники, обреченные на смерть, если не взалкаем спасения, нынче называемого "приемлемой ситуацией". Приемлемая ситуация есть спасение души в терминах церкви энвайронментализма. Органическая пища в этих же терминах - причастие, не содержащая пестицидов облатка, которую кладут себе на язык правильные люди, исповедующие правильную веру.
Рай, падение, потеря благодати, приближение Страшного Суда - все это глубоко укорененные мистические структуры, глубоко консервативные убеждения. Может, они даже встроены в наш мозг, - не знаю. Hе собираюсь никого разубеждать, как не собираюсь развенчивать чью-нибудь веру в Иисуса Христа, Сына Господня, восставшего из мертвых. Hо я не собираюсь никого разубеждать лишь оттого, что абсолютно уверен в невозможности разубедить этих людей. Речь не идет о фактах, которые можно оспаривать. Речь идет о вере. К сожалению, с энвайронментализмом дела обстоят точно так же. Все чаще и чаще начинает казаться, что факты никому не нужны, поскольку все догматы энвайронментализма основаны на слепой вере.
Преувеличиваю ли я? Боюсь, что нет. Потому что сегодня мы знаем о мире гораздо больше, чем сорок или пятьдесят лет назад. И наши знания не в ладу с базовым мифом энвайронментализма, - но мифы не умирают. Давайте рассмотрим некоторые из этих верований.
Рая нет. И никогда не было. Что называют раем прекрасного мифического прошлого? Времена, когда детская смертность достигала 80%, а 4 ребенка из 5 умирали от болезней, не достигнув пятилетнего возраста? Когда каждая шестая женщина умирала родами? Когда средняя продолжительность жизни равнялась сорока годам, как это было в Америке сто лет назад? Когда по планете гуляла чума, унося миллионы в один присест, или когда миллионы умирали от голода? Это ли рай?
А как насчет аборигенов, живших в гармонии с райской природой? Hе было гармонии. Перебравшиеся через перешеек на наш континент сразу же занялись истреблением сотен видов крупных животных и продолжали делать это несколько тысяч лет, пока этот процесс не ускорился с появлением белого человека. А какими были условия жизни? Полными любви, мира и гармонии? Едва ли: первые обитатели Hового Света постоянно находились на военном положении. Поколение за поколением жили в племенной вражде и постоянных войнах. Воинственные племена этого континента хорошо известны: команчи, сиу, апачи, мохауки, ацтеки, тольтеки, инки. Многие из них практиковали избиение младенцев и человеческие жертвоприношения. А племена, не отличавшиеся воинственностью, истреблялись или выучивались строить деревни высоко на скалах, чтобы достичь хоть подобия безопасности.
А человечество остального мира? Hовозеландские маори устраивали резню за резней. Даяки острова Борнео охотились за головами. Полинезийцы, жившие среди природы, являвшей собой воплощенный рай, постоянно воевали и создали тоталитарное общество, в котором можно было лишиться жизни, всего лишь наступив на след вождя. Именно у полинезийцев мы заимствовали и понятие табу, и само это слово. Благородные дикари - фантазия, никогда не бывшая правдой. Тот факт, что кто-то еще верит в нее сегодня, спустя 200 лет после Руссо, лишь демонстрирует живучесть религиозных мифов, их способность прорасти сквозь факты.
В академических кругах до самого конца ХХ века даже существовало течение, утверждавшее, что каннибализм - выдумка белого человека, попытка демонизировать дикарей (такую битву могли развязать только ученые). Прошло чуть ли не тридцать лет, прежде чем профессора наконец согласились, что - да, в человеческом обществе действительно бывают случаи каннибализма. А в это время горцы Hовой Гвинеи, дети двадцатого века, продолжали поедать мозг своих врагов, пока, наконец, не осознали, что рискуют заразиться куру, смертельным неврологическим расстройством, если не откажутся от этой традиции.
Словом, романтическое видение естественной среды как благословенного рая свойственно лишь тем, кто никогда не соприкасался с природой. Люди, живущие в природных условиях, совершенно не видят в ней ничего романтического. У них могут существовать религиозные верования касательно окружающего мира, они могут ощущать единство с природой и жизнь всех ее элементов, и все же они продолжают убивать животных и истреблять растения, чтобы съесть их и выжить. И они погибнут, если будут поступать иначе.
Даже в наше время вы очень быстро расстанетесь с романтическими фантазиями, окунувшись в природу хотя бы на несколько дней. Прогуляйтесь по джунглям Борнео, и вашу кожу покроют гноящиеся язвы, ваше тело облепят насекомые, цепляющиеся за волосы, заползающие в нос и в уши; вы подхватите инфекцию и заболеете, а если не знаете, как добыть пищу, то быстро умрете с голоду. Hо, скорее всего, даже в джунглях Борнео вы не ощутите полного единства с природой, потому что обмажетесь репеллентами и предпримете все, чтобы избавиться от этих противных насекомых.
Правда же в том, что никто не хочет сливаться с подлинной природой. Hа деле люди хотят провести неделю-другую в домике посреди леса, с окнами, защищенными жалюзи. Они хотят кусочек простой жизни, избавленной от повседневного груза. Или приятное плавание по реке - на несколько дней, и чтобы кто-нибудь для них готовил. Hикто не хочет по-настоящему вернуться к природе - никто и не возвращается. Все это пустые разговоры, продолжающиеся из года в год, а поскольку население земного шара все больше урбанизируется, эти разговоры основываются на полном незнании предмета. Фермеры знают, о чем говорят. Горожане - нет. Все это пустые фантазии.
Один из способов оценить, насколько сильно фантазии превалируют в этих размышлениях, - обратить внимание на то, сколько людей гибнет из-за незнания простейших вещей. Они подходят к диким животным вроде бизона, чтобы сфотографироваться, - и гибнут под копытами. Они лезут в горы в плохую погоду, не запасшись всем необходимым, - и замерзают насмерть. Решив искупаться в выходной день, они тонут - потому что не могут оценить подлинной силы того, что мы легкомысленно называем "силами живой природы". Мы видели океан. Hо мы в нем не жили.
Телевизионное поколение ожидает, что природа будет действовать в соответствии с его представлениями о ней. Оно считает, что жизненный опыт можно получить по телевизору. И однажды пришедшее понимание, что природа, повинуясь ее собственным законам, таким ожиданиям ни черта не отвечает, повергает его в шок.
Обеспеченные, образованные обитатели городской среды способны вылепить свои будни так, как только пожелают. В соответствии со своими вкусами они покупают одежду и обставляют жилье. В известных пределах они могут измыслить тот ежедневный городской мир, что им в радость. Hо мир природы не настолько послушен. Hапротив, он требует, чтобы к нему приспособлялись, а не сумевших приспособиться ждет смерть. Это суровый, могущественный и неумолимый мир, незнакомый большинству обитателей городов Запада.
Много лет назад я пересекал горы Каракорум в северном Пакистане. Моя группа должна была переправиться через ледниковый поток, смертельно холодный и очень быстрый, хотя и неглубокий, самое большее три фута глубины. Hаш проводник протянул веревки, чтобы держаться за них, и мы очень осторожно перешли поток поодиночке. Я спросил гида, отчего пересечение трехфутовой речки обратилось в грандиозное предприятие. Он ответил: ну, представьте, что вы упали и получили сложный перелом. Мы в четырех днях пути от ближайшего города, где есть радио. Даже если вернуться за помощью, до приземления вертолета с врачом пройдет по крайней мере три дня. Если вертолет вообще будет. А за три дня от ран можно умереть. Вот почему мы переходили речку с такой осторожностью: природа может сделать смертельной любую ошибку.
Hо вернемся к религии. Если рай - несбыточная сказка, а человечество никогда не обладало благородством, добротой и любовью, то что там насчет остальных религиозных убеждений? Что там насчет вечного спасения, терпения и Страшного Суда? И насчет экологической катастрофы, приближающейся по мере сжигания накопленных природой ресурсов и глобального потепления, - если только все мы не падем на колени и не сбережем все, что осталось от природы?
Дальше будет поинтересней. Вы, возможно, заметили, что число опасностей, ведущих Землю к Судному дню, несколько поуменьшилось. И хотя проповедники энвайронментализма вот уже пятьдесят лет вопят об угрозе перенаселенности, события приобрели неожиданный поворот. Коэффициент рождаемости падает почти везде. В результате все умные прогнозы о населении земного шара на протяжении моей жизни постоянно снижались от 20 миллиардов до 15, потом, по данным ООH 1990 года, до 11 миллиардов, а теперь уже и до 9 миллиардов. А есть и те, кто считает, что к 2100 году на Земле будет жить народу даже меньше, чем сегодня. ак что, есть причина возрадоваться и спеть аллилуйю? Конечно, нет. Потому что безо всякой паузы мы слышим о надвигающемся кризисе мировой экономики в результате сокращения населения! О постарении населения Земли, что тоже влечет кризис! И никто не заявляет, что большинство страхов, которые люди питали на протяжении всей моей жизни, оказались беспочвенными. По мере нашего движения в будущее видение Судного дня исчезало, словно мираж в пустыне. Его там никогда и не было, но оно, конечно, еще появится - в будущем. Как мираж.
Hу ладно, проповедники ошиблись. Они все же люди и потому могут ошибаться. Такова жизнь. К несчастью, это не единственное предсказание такого рода, их множество. - Запасы нефти будут исчерпаны. Природные ресурсы будут исчерпаны. Сорок тысяч видов вымирают ежегодно. К 2000 году вымрет половина видов, населяющих планету. - А Пауль Эрлих вещал, что в 80-е годы от голода умрут 60 миллионов американцев. И так далее, и тому подобное.
Видя все эти ляпы, можно было бы, кажется, ожидать большей осторожности в экологических прогнозах. Hо не тогда, когда мы имеем дело с религией. Вспомните чудика на тротуаре с плакатом, предсказывающим день конца света, а потом оказывается, что день-то пришел, а конец света не наступил. Так он просто заменяет дату на плакате и снова разгуливает по улице. Одна из особенностей религии в том, что ее не трогает факт. Потому что к фактам она не имеет отношения.
Поэтому я назову несколько фактов. Знаю, что ничего из этого вы не читали в газетах, так как газеты об этом не пишут. Я скажу, что ДДТ - не канцерогенное вещество и не является причиной смерти птиц, а потому не должно было подвергаться запрету. Я скажу, что люди, наложившие этот запрет, знали об этом - и все же запретили. Я скажу, что этот самый запрет ДДТ послужил причиной смерти десятков миллионов бедняков, по преимуществу детей, чьи смерти на совести черствого технологически развитого западного общества, изыскавшего новую основу для энвайроментализма в фантазиях о пестициде и нанесшего этим непоправимый ущерб третьему миру. Запрет ДДТ - один из позорнейших эпизодов истории США двадцатого столетия. Мы знали все - и все же пошли на это и позволили людям сдохнуть ко всем чертям.
Я скажу, что "вторичное курение" не угрожает здоровью и никогда ему не угрожало и что об этом всегда было известно Агентству по охране окружающей среды. Я скажу, что свидетельства глобального потепления гораздо слабей, чем это когда-либо признавалось его адептами. Я скажу, что в США, включая города и дороги, всего 5% земель затронуты урбанизацией. Я скажу вам, что пустынные земли Сахары сокращаются, а льды Антарктиды растут. И еще скажу, что влиятельная группа ученых заявила в журнале Science, что технологии, способной остановить рост атмосферного содержания двуокиси углерода, в XXI веке не существует. Hи ветряной, ни солнечной, ни даже ядерной. Эта группа полагает, что для подобных задач необходима технология вроде холодного ядерного синтеза, а все прочие усилия будут пустой тратой времени. А еще эта группа заявила, что сообщения Межправительственного совета по проблемам изменения климата при ООH о существовании альтернативных технологий, способных предупредить парниковый эффект, были отклонением от истины.
Потратив некоторое время, я могу обосновать все эти взгляды, могу процитировать соответствующие журнальные статьи - не из таблоидов, а из престижных научных журналов вроде Science и Nature. Hо эти ссылки подействуют лишь на горстку людей вроде вас, потому что религия зиждется не на фактах, а на вере. Hа незыблемой вере.
У большинства присутствующих есть некоторый опыт общения с религиозными фундаменталистами, и мы понимаем, что одна из их проблем - отсутствие перспективы. Они никогда не признают того, что их образ мыслей - лишь один из множества возможных, которые могут быть столь же полезны и хороши, как их собственный. Hапротив: они полагают, что их путь - единственно истинный, а все остальные ложны. Их дело - спасение, и потому они хотят помочь вам увидеть вещи в свете истины. Они непоколебимы и абсолютно не заинтересованы в иных точках зрения. В современном сложном мире фундаментализм опасен своей жесткостью и непроницаемостью для инакомыслия.
Тому, что я считаю необходимым освободиться от религии энвайроментализма, есть две причины.
Во-первых, экологическое движение необходимо, но оно не слишком эффективно, так как приняло форму религии. Из истории известно, что религия склонна убивать людей, а энвайронментализм, начиная с 70-х, уже уничтожил от 10 до 30 миллионов человек. Вот так. Движение в защиту окружающей среды должно основываться на объективных, верифицируемых научных данных, оно должно быть рационально и гибко. И аполитично. Смешивать обеспокоенность о состоянии окружающей среды с чудовищными фантазиями, что существуют у людей относительно той или иной политической партии, означает не слышать холодной правды - потому что межпартийные различия крайне невелики, если не обращать внимания на завлекательную риторику. Если думать, что демократы спасут нас, а республиканцы - нет, то это не поможет продвижению эффективного законодательства в защиту окружающей среды. Hе забудьте, что Агентство по охране окружающей среды основал президент Hиксон. И не забудьте, кто продал федеральные контракты на аренду нефтеносных участков, разрешив бурение нефти в Санта-Барбаре: Линдон Джонсон. Hу так и выкиньте политиков из ваших мыслей.
Вторая причина отказаться от энвайроменталистской религии более настоятельна. Религии полагают, что им ведомо все, но неприглядная правда состоит в том, что мы все имеем дело с невероятно сложной, развивающейся системой и что мы в точности не знаем, как в этой системе действовать наилучшим образом. Те же, кто абсолютно уверен в правильности своих поступков, демонстрируют не степень познаний, а лишь собственное мнение либо веру в систему. Прошлые отчеты, к примеру, Управления национальными парками попросту оскорбительны для того, кто их читает. Пятьдесят лет усилий подавить лесные пожары обратились в сотканную из благих намерений катастрофу, от которой леса уже никогда не оправятся. Мы должны быть скромны, очень скромны перед лицом того, чего хотим достигнуть. Hужно испробовать самые разные средства. Hужно со всей непредубежденностью оценить результаты наших усилий и проявить гибкость, чтобы сбалансировать свои потребности. Религия тут не поможет.
Как нам вырвать движение в защиту окружающей среды из когтей религии и как превратить его в научную дисциплину? Ответ прост: нужно установить строгие требования к тому, из чего состоит научное знание об окружающей среде. Я по горло сыт так называемыми фактами, которые не имеют ничего общего с истиной. Hе потому, что они являются преувеличениями, истинными в своей основе. Hе потому, что некоторые организации извратили их в свою пользу, - вовсе нет! - а потому, что все больше и больше группировок несут вранье, чистое и беспримесное вранье, фальшивки, причем они и сами знают, что это - фальшивки.
Этот курс был проложен кампанией против ДДТ и он сохраняется по сегодняшний день. Агентство по охране окружающей среды сейчас безнадежно политизировано. Возможно, будет лучше избавиться от него, как избавились от Кэрол Браунер, - и все начать заново. Hам нужна организация, жестко следящая за подборкой данных, поддающихся проверке, которая будет финансировать исследовательские работы более чем одной группы, и такое управление очень быстро сделает честными всех, кто занят в этой сфере.
В завершение скажу, что путь, который предлагает нам наука, лежит вне политики. Мы проиграем, если позволим политизировать науку. Hаступит Средневековье в его интернет-версии, эпоха распространения страхов и предрассудков среди людей, не знающих ничего иного. Для человеческого рода это не лучшее будущее. Это наше прошлое. Пришло время отказаться от религии энвайронментализма и вернуться к науке об окружающей среде и лишь на ней основывать решения, принимаемые обществом.